Он садится с нею рядом,
Он берет ее за плечи,
И причудливым узором
Засверкают его речи...

Слушай, там далеко-далеко есть земля.
Там Новый Год, ты не поверишь,
Там Новый Год два раза в год. Вот.
Там снег, там столько снега,
Что, если б я там не был сам,
Я б не поверил, что бывает столько снега,
Что земля не видит неба
И звездам не видать с вершин
Как посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек моей души.

Тихо, тихо, тихо там Нью Йорк говорит с Москвой.
Москва, Москва, забери меня домой.
Долгою упрямою строкой
Бежит дорога подо мной,
Еще чуть-чуть и распрощаемся с землей.
А ей клянется, что вернется.
Совру, так с места не сойду. Врет. Сойдет.
Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек моей души.

Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек его души.

Какая глупость, право, верить его словам.
А не поверить - грех
Тому, который веселее и светлее их всех, эх!..
Она молчит и улыбается ему,
Тому, который возвращается...

Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек его души.

Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек моей души.

Посреди огней вечерних и гудков машин
Мчится тихий огонек моей души.

Тихий огонек моей души...