Караваджо

Опостылело даме озирать побережье,
на собаку глядеть и на мальчиков в форме
кучерявых. Она в не богатой одежде
не заметно бредет в беспробудной истоме,

отмеряя шаги, избегая прохожих,
не задев никого, никого не одёрнув.
Не по ней ли грустил безызвестный художник,
что умел рисовать, красотою сражённый.

Достоверно, что был опекун-иждивенец,
что чердак опекал и кормил хлебом-мёдом
постояльцев, жильцов, где теперь учрежденье,
что людей отпугнул своим скорым уходом.

Всё же стоит сказать, промышлявший художник,
Караваджо любил. За отсутствием дара
говорить – рисовал. Ненавистный задолжник
задолжал и купил дом возлюбленной даме.

Промежуток меж тем, что зовётся любовью
и разлукой, когда рисовал рисовальщик,
опущу. Не примяв легковесной строфою
черновик, опишу ль то, что следует дальше.

Понукаемый тот той, что не было краше
и ведомый судьбой, кто глядел на рисунок,
не узнает о том, как конец будет страшен,
чьи труды и труды сострадать обязуют.

Что он делал среди не достойных по чину
простодушных зевак и неграмотных женщин?!
Он покинул чердак и работы отринул,
чтобы в горе травить поражённую печень.

Каково это быть на высоком Парнасе 
и глядеть сверху вниз? – разве кто-то ответит?!
Обживая чердак в затемненном пространстве
учрежденья лицо ничего не заметит.

Ни того, что грустил завсегдатай чердачный,
ни того, что любил превосходную даму.
Не поняв ни черта, сгинул в дыме табачном
посетитель пивной и в неведенья канул.

Раболепна тоска по родимому дому.
Угодивший в Парнас тащит неба поклажу
живописец. И мне, простаку удалому,
деться  некуда, как по стопам Караваджо…

8 марта 2006 года
город Байконур