Мусорные ямы проглатывают календари,
И сновидения, где регулярность пантомим
Сменяются удушьем от петли, авитаминозом.
Дома без стен, где цикл жизни под общим наркозом.

Дельфины плавают в море машинных масел и грязи,
Бельмо слепое для адепта эвтаназии,
Лишние извилины, потёмки души манекена,
Буффонада для немых, под слоем пыли авансцена.

Розы без шипов, как поцелуи без любви и страсти.
Дорогу вдаль сегодня в тёмные цвета раскрасят
Только для тебя, спелые вишни выпадали из рук, 
Амбре духов французских, испарялась горькая ртуть.

В привкусе паранойи и обилии сортов
Заплетали узы и выкладывали сплетни на стол.
И алфавитный порядок расстановки вещей
Тебе не даст ответов и необходимых ключей.

Колючие взгляды тебя знают, как юнца,
Настройки по шаблонам для обеденного сна,
Пытаясь отобрать сдавленный голос у часов,
Отдаём себя во власть погоды на усталой борзой.

Нам погибать в этом терновом лабиринте,
Выход замурован, вариантов нет, никак не выйти,
От боязни замкнутости вколоты инъекции,
Но очень страшно, ведь они уже не действуют.

Это не lounge и даже не амфетаминовый трип,
Молитвы вязкие богам, что давно мертвы.
А ты терпи, терпи все эти виражи,
Следуй за мной если есть еще желание жить.

Бунтарский дух не одобрен ни одним снотворным,
А птичий полёт ограничен высотой заборов.
Тело ограничено квадратом и ценой на корм,
Доллар девяносто девять центов за долгий позор.

На зеркалах пепел от давно сгоревшей бумаги,
Планы на будущее, порно и следы от ссадин.
Твоя зависимость кричала в глубине тебя,
Закрывала двери от зевак, усердно прятала.

Глазные яблоки изъедены киберчервями,
Каждый просит побыстрее отсюда отчалить.
Руки исколотые у выхода слепом поиске,
Пора смириться и навечно успокоиться.