В нашу гавань заходили корабли, 
Большие корабли из океана. 
Матросы веселились, как могли, 
И пили за здоровье атамана. 

В таверне шум и гам, и духота, 
Пираты упивались танцем Мэри. 
Не танцы их пленили, - красота! 
Внезапно распахнулись с шумом двери. 

В дверях стоял наездник молодой, 
Глаза его как молния сверкали. 
Наездник был красивый сам собой, 
Его все знали как ковбоя Гарри. 

«Мэри, вот вернулся, Гарри твой!» 
«Нет братцы, он не наш, не с океана! 
Я, Гарри, рассчитаюся с тобой!» — 
Раздался пьяный голос атамана. 

И в воздухе сверкнули два ножа. 
Матросы затаили все дыханье. 
Все знали атамана как вождя 
И мастера по делу фехтованья. 

Но Гарри был суров и молчалив. 
Он знал, что ему Мэри изменила. 
Он молча защищался у перил. 
И Мэри в этот миг его любила. 

Со стоном повалился атаман. 
И губы его тихо прошептали: 
«Погиб пират – пусть плачет океан». 
Кровь капала с ножа ковбоя Гарри. 

В нашу гавань заходили корабли, 
Большие корабли из океана. 
В таверне веселились моряки, 
И пили на поминках атамана.