сутулые, в темноте
еще посидим вдвоем.
признаем, что мы не те,
за кого себя выдаем.

комнату, где спим,
мебель и весь хлам
вытащим из-за спин,
разломим напополам.

будем тугой ком
у каждого в рюкзаке.
прощаются на каком
чертовом языке?

том же, что был мал,
весел и необжит,
если соединял?
им же и надлежит:

мы были близки
так, что и свет мерк.
сразу в конце тоски -
поезд наверх.
_________________________
тоска по тебе, как скрипка, вступает с высокой ноты,
обходит, как нежилые комнаты, в сердце полости и темноты,
за годы из наваждения, распадаясь на элементы,
став чистой мелодией из классической киноленты

давай когда-нибудь говорить, не словами, иначе, выше,
о том, как у нас, безруких, нелепо и нежно вышло,
как паника обожания нарастает от встречи к встрече,
не оставляя воздуха даже речи

выберем рассветное небо, оттенком как глаз у хаски,
лучше не в этом теле, не в этой сказке,
целовать в надбровья и благодарить бесслёзно
за то, что всё до сих пор так дорого и так поздно

спасибо, спасибо, я знала ещё вначале,
что уже ни к кому не будет такой печали,
такой немоты, усталости и улыбки,
такой ослепительной музыки, начинающейся со скрипки

пронзающей, если снишься, лучом ледяного света,
особенно в индии, где всё вообще про это -
ничто не твоё, ничто не твоё, ни ада,
ни рая нет вне тебя самого, отпусти, не надо