Я когда-то умру.
Мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом?
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел.

Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Седовласый старик слишком долго возился с засовом -
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел.

Я когда-то умру.
Мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом?
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

И измученный люд не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.

Здесь малина, братва, - нас встречают малиновым звоном!
Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.

Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?
Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб...
Ну, а я уж для них наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых-
Это Петр Святой - он Апостол, а я - остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок.
Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб.

И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых.
Кони просят овса, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!

Я когда-то умру.
Мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом?
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,
Не скажу про живых, а покойников мы бережем. (2 раза)