На закате, вместе с солнечными лучами,
Появится желание исчезнуть,
Захочется стать чужими снами,
Чужими мечтами.

На закате, когда на небе звёзды засияют,
Я буду держать тебя за руку, вспоминая названия рун,
В твоих глазах отразятся, заиграют,
Отражения двух огромных лун.

Послышится пение натянутых струн,
Мы исчезнем, вместе,
В лицах огромных двух лун.

И птицы поднимут глаза,
И все звери замолкнут,
Где-то в океане шторм, гроза,
И от этих мыслей, наши волосы намокнут.

Будто бы всё взаправду,
Будто бы руки наши касались небес,
Я обещаю, завтра,
Завтра снова две луны осветят заветный лес.

Вдох, как и губы, с твоего лица исчез,
На моей душе появится новый порез,
Я бы снял для тебя с чёрных небес,
Две луны, что освещают лишь только наш заветный лес.

На закате, когда дома заснут,
Я вновь увижу твои очертания,
И снова мы за руки держимся, поцелуи твои мне губы сомкнут,
Мне не хватает слов, мне страшны расставания.

И так каждую ночь, каждый день,
Две луны улыбаются нам,
Наши тела отбрасывают тень,
На наш построенный храм.

И любовь так прекрасна, так душит собой,
И две луны светили бы вечно нам,
Но ты, ты растворяешься,
Я кричал,
Я с тобой!
Но растворялся твой поцелуй, где-то за океаном, там,
Где нет места глупым мечтам.

Твоё лицо растворялось, 
Где-то в угольном небе терялось.

Твоё тело растворялось,
Которое меня касалось.

На закате, я вернулся к лесам,
Птицы робко, с тоскою опустили глаза,
Звери исчезли, 
В океане тишина, исчезла гроза,
И тонет, тонет в океане одинокая моя слеза.

И взгляд подняв на небо чёрное,
Одна лишь луна одиноко сияла,
Одна лишь луна, и не одной звезды,
Всё темное,
И разрушенного храма дыхание сонное.

Одна лишь луна, и нет больше звучания нежных струн,
Я так и не вспомнил, так и не вспомнил названия рун.