Народ не любит царей и цариц,
В нем зависть сильней, чем голод,
Жрецы делят власть и любовь юных жриц,            
Египет, как чаша, расколот.

Мой Цезарь убит… Он был слишком хорош
Для жизни, где все продается,
Мой символ – змея, яд вернее, чем нож,
Если мастер за дело возьмется,
Мой символ змея – яд надежней, чем ложь, ложь, ложь, ложь, 
Он сильным всегда достается…

Но мой час еще не настал,
Я жива, я пока Клеопатра,
Но мой час еще не настал,
Я жива, я пока Клеопатра!

Не надо считать, кто был мною любим –
Мир праху, телам достойным,
Но рухнет от мести богов подлый Рим,
Возрадуйся, бедный Антоний!

Чуть позже, любимый, но сгинут в огне      
Продажный сенат и воры,
Пока же пусть топит гордыню в вине
Народ, на злословие скорый.

Мой символ – змея, яд кинжала верней, верней,
Достанет и в храмах и в норах…

Но мой час   еще не настал,
Я жива, я пока Клеопатра,
Но мой час еще не настал,
Я жива, я пока Клеопатра!

Река моя, Нил, Восходящее Солнце,
Река моя, Нил, нам расстаться придется.

Тростник шелестит, поклоняясь Восходу,
И тени бросает на вечную воду,
Я в белых одеждах плыву, улетаю,
Вернусь ли на землю, не знаю, не знаю…
К воротам Озириса, все отрицая,
Я в белых одеждах плыву, улетаю…
К воротам Озириса.