Мыслями по воде, рисование ветра на пустоте и внутри, компромиссами были бы вылиты лучшие линии этого мира.
За приливами вечной весны, ты найдёшь краску души, в отражении белой луны, нарисуй мне свои сладкие сны.
Помни: живые без подрамников не израненные раем, но рано или поздно, проза намалюет возраст сединой в голос.
Серу возьми, и нарисуй мне остров, тот на котором будет всё до боли просто.
Ты и только ты, с признаком живой любви, нарисуешь те мосты, что мне так нужны.

Пустые рисунки стекают по телу.
Зеркальные снимки рассыпались мелом.

Кистями рук на спине нарисуй мне что-нибудь бесполезное, 
Например: трёхмерные двери в меня 
или подкожным мелом под одеждой подснежники.
От нескольких точек, вплоть до точности последнего сна.
Я сам лягу в снег а в апреле разденусь, чтобы выставить себя на посмешище.
А ты пока смейся над тем, как я теперь безответственно расцветаю весне, 
Рисуй так, словно в руках кусок неба,
Рисуй часто, но медленно.
Проскользающим лезвием нежным, по заброшенным кожаным стенам.
Оставь свои ногти во мне, или хотя бы их след - ярко красным на белом.

А может, разузорь меня крыльями, вей всевозможными, потом поставь меня в тень,
И я стану источником света - блеклым, но зато живым, тихим таким, но не пустым.
Это - мнимая жизнь в пластилиновом мире, где всё, что я - это ты, а всё, что ты - это лишь выдумка вниз.

После нескольких линий мы пришли в 22 моих сердца извне, в раскрашенных стенах, в гипсе, вклеены лица, 
А за временной дверью слышно, как кто-то бесится в надувной резиновой комнате.
Отныне сам стал резиновым, и слезами прикип к стене, 
Весьма интересно впредь оставаться размеренной тенью.

Пустые рисунки стекают по телу.
Зеркальные снимки рассыпались мелом.