В дверь уже давно стучали,  все  громче  и громче,  и  Виктор, наконец,
услышал, но  не  испугался,  потому что  это  был не тот  стук. Обыкновенный
радующий стук мирного человека, который злится, что ему не открывают. Виктор
открыл дверь. Это был Голем.
     -- Веселитесь! -- Сказал он. -- Павора арестовали.
     -- Знаю, знаю, -- сказал Виктор весело. -- Садитесь, слушайте...
     Голем не сел, но Виктор все равно ударил по струнам и запел:

     Сыт я по горло, до подбородка,
     Даже от песен стал уставать.
     Лечь бы на дно, как подводная лодка,
     Чтоб не могли запеленговать...

     -- Дальше  я  еще не сочинил,  -- крикнул он. --  Дальше будет водка...
Молодка... Лагерь не тетка... А потом -- слушайте:

     Не помогают ни девки, ни водка,
     С водки -- похмелье, а с девок -- что взять?
     Лечь бы на дно, как подводная лодка,
     И позывных не передавать...

     Сыт я по горло, сыт я по глотку,
     О-о-ох, надоело пить и играть!
     Лечь бы на дно, как подводная лодка,
     Чтоб не могли запеленговать...

     -- Все,  --  крикнул  он и швырнул  банджо  на кровать.  Он  чувствовал
огромное  облегчение, как-будто  что-то изменилось, как  будто он стал нужен
там, над  бруствером, на виду у всех, -- оторвал руки от зажмуренных глаз  и
оглядел  серое грязное  поле, ржавую колючую проволоку, серые мешки, которые
раньше были людьми, нужное, бесчестное действие, которое раньше было жизнью,
и со  всех сторон над бруствером поднялись  люди и тоже огляделись, и кто-то
снял палец со спускового крючка...

АБС "Гадкие лебеди"