В советские годы про авторитетов
еще не снимали скандальных телесюжетов.
Винтом, черняшкой, марафетом по притонам где-то
здоровье убивали только урки и поэты.
Работяги спиртом обжигали глотки.
Слухи и легенды ходили о воровских сходках.
Пацанята собирались вечером у голубятни,
чтобы со свистом в небе чубатых погонять им.
На районе – в уважухе фиксатый дядя Вася,
а по улицам открыто не ходили пидарасы.
Участковый знал в лицо всю окрестную шпану.
После танцев были драки в городском саду.
За сказанное слово всегда могли спросить,
и не надо тут горбатого лепить, моросить.
Кого-то провожали в армию защищать страну,
кого-то на тюрьму, типа, искупать вину. 

Правда у каждого своя,
я согласен,
но язык силы 
всем предельно ясен.
В ярости бык
атакует ткань красную,
человек может быть 
в сто раз опасней.

В дикие девяностые Шварценнегер с плаката
сказал молодым: «Ты можешь все, как Терминатор».
Никого не бойся, это новое время,
бери от жизни все, кто не дает – ставь на колени. Старый урка хрипел, сжимал в руке заточку,
один против десяти спортсменов: «Бычье,
никаких правил, никаких понятий,
вы ж за деньги удавите отца родного с матерью».
Товарищи Калашников, Макаров, Токарев
стали спорить друг с другом, по-жестокому.
Малиновый пиджак на плечах, как мантия –
короли из народа, демократия.
Рыжье, бэха –  пацаны шли к успеху.
Черви съели тех, кто не успел с темы съехать.
Романтично, как зефир в шоколаде.
Это все лохам покажут по телеку в «Бригаде».

Правда у каждого своя,
я согласен,
но язык силы 
всем предельно ясен.
В ярости бык
атакует ткань красную,
человек может быть 
в сто раз опасней.

– Слышь, это наш коммерс, мы его крыша.
– А вы чьи будете?
– Щас все распишем.  
Такие разговоры  теперь вы не услышите,
и будет лучше, если будете как мыши вы.
Посчитано, поделено, семь раз перепроверено,
никого не удивишь шестисотым мерином.
Дела легальны, и все меньше выстрелов.
Свои чиновники, полковники, министры
копают глубже русла для финансовых потоков.
Все на крючке, свободных нету от оков пороков.
Не дремлет око старшего брата – одни щемятся в Лондон, другие заезжают в хаты. 
Зачем есть крошки, если есть красные корки,
кому икорка, кому полынь горькая.
Пока неудачники на кухнях синьку квасят,
серьезные люди бюджеты пилят железом власти.

Правда у каждого своя,
я согласен,
но язык силы 
всем предельно ясен.
В ярости бык
атакует ткань красную,
человек может быть 
в сто раз опасней.