Денно и ночно, в одиночестве, точит строчки.
Течение сносит символы, редкий почерк, точки.
Кучер чернявых сечёт, чеканят строем солдаты.
Чёрный чай льют чёрные лакеи, фраки.
Роковые дамы в трауре, лица оттенком мрамора,
Фигуры рыхлые, безумные, парады рванные.
Нрав, как у разъярённых рысей, то ревут, то калечат.
Разбит порочный круг, разменялись чёт и нечет.
Тропа до погоста не зарастёт вовеки.
Последний путь один для всех, богачу и калеке.
Чуток земли вглубь насыпью, сверху немного.
Тихо плывёт гроб мерным шагом, в ногу.
Все мечты, надежды её в одной коробке.
Любили дети, убийца жив, но проклят.
Бегут часы неумолимо, как слёзы на ладан.
Ещё одна судьба, земля принимала падаль.

Время забирает жизнь, оставляет боль.
Ударами в висках подступает кровь.
Для одного всё кончено, саван на лице,
Сломанная жизнь других, кто остался на земле
Продолжается, как ни стараются забыть,
Не получится, бог жесток.
Одним всё, другим - каменный чертог, плита,
Финал и слёзы с другого края бытия.

Где бы ни явилось горе, всё похоже.
Те же слёзы, те же причитания, одно и то же.
Тот же чёрный цвет одежды, те же молитвы.
Либо родителей хоронят дети, либо родители
Своих принцесс, отец не в силах был сдержать себя,
И разбил лицо жены, любя.
Ещё одна причина для тёмных очков,
Когда на дочери надета пара белых башмачков.
Ей в этот день дарят цветы,
Но не увидит их она помутнёнными зрачками пустоты.
И в этот день либо хорошее, либо молчание,
Значит, будут молчать те, кто в неё кончали.
Двое надеются - она станет ангелом хранителем,
Смотря с небес, но это сомнительно.
Оставшиеся годы прожить, фотоальбом листая,
И не знать, что ангелы живут к югу от рая.

Время забирает жизнь, оставляет боль.
Ударами в висках подступает кровь.
Для одного всё кончено, саван на лице,
Сломанная жизнь других, кто остался на земле
Продолжается, как ни стараются забыть,
Не получится, бог жесток.
Одним всё, другим - каменный чертог, плита,
Финал и слёзы с другого края бытия.