(45:14) ДЕРИГО: Цели у нас одни — это работа закона, у нас это гуманизация, у вас безусловное совершенствование условий содержания. Вопрос к вам как к профессионалу по вашей работе. Регулярно из учреждений области  идут звонки, я  понимаю, что звонки идут с запрещенных предметов, с телефонов, которые пронесены в учреждения. На ваш взгляд, является ли это связь меня как правозащитника и осужденного, который находится в учреждении, противозаконной?

ПЛАТОНОВ: Давайте так, у вас порядок обращения осужденных к вам  с жалобами, заявлениями, предложениями определен?

ДЕРИГО:- В законе прописано — любой гражданин, которому стало известно о нарушении прав. Любой гражданин, которому стало известно о нарушении прав.

ПЛАТОНОВ: Давайте говорить с позиции сотрудников ФСИНа, УИСа, всей системы. Запрещенных предметов быть не должно.

ДЕРИГО: Не должно. Можно ли обвинить меня как правозащитника.? Обвинить сейчас можно, в прессу статью дать: «они общаются с преступниками,  с ворами» и пойдет и поедет по всему Ростову. Является ли это прецедентом, чтобы создать  некий резонанс в минус правозащитному движению? Такая связь с осужденными.

ПЛАТОНОВ: Давайте так -  стою на стороне  системы УИС и обвинять либо  сотрудников УИС, или вас, я не имею морального  права. У вас, исходя из того, если вам звонят, это наша недоработка. Но с другой стороны если вам звонят, то соответственно — телефоны мои, кому я давл, те знают. Здесь ничего закрытого нет.  Если звонки носят конструктивные предложения и действительно обоснованные...

ДЕРИГО: Вы же понимаете, что нет , в том то и дело,  звонят осужденные отрицательной направленности с требованиями приехать либо пожар будет.

ПЛАТОНОВ: Я понял — вы хотите, чтобы мы вас оградили.

ДЕРИГО: Должны ли мы обмениваться этой информацией с оперативниками, я выйду перед ОНК с предложением…..

ПЛАТОНОВ:- Давайте так — обмениваться нужно, как оперативник — я могу сказать «Да, я с удовольствием». Но! Будет ли это выглядеть корректно и этично ли? Тем самым мы подходим к тому, что мы же будем , обязаны провести обыск и изъять. Если с целью дискредитации, буду говорить открыто, членов ОНК, то это одна ситуация, если с целью конструктивного взаимодействия. - это другое. Грань этическая. 

ДЕРИГО: Я говорю немного дальше. На сегодняшний день по средствам мобильной связи у осужденных совершается много преступлений. Получается что, я как правозащитник зная номер телефона и учреждение, мог бы предотвратить ряд преступлений, должен был сообщить этот номер, но это должна быть оперативная информация, без продвижения вперед,  но я этого не сделал, не сообщил. Через день, через два с этого номера звучит команда,  кто -то лишился жизни, квартиры и т. д.

ПЛАТОНОВ:  Мы знаем об этой проблеме, и уже работаем.

ДЕРИГО: Давайте подумаем

ПЛАТОНОВ:  Я с представителями других органов разговаривал. Очень много нареканий в наш адрес, что из наших учреждений координируются некоторые преступные действия, слава богу носящие мошеннический характер, а не преступления против личности, это от части не напрягает. Слава богу,

ДЕРИГО: Конкретный пример.  Человек — мужик — не отрицательной направленности. Говорит - Я сам по себе, я выхожу.  Факт из нашей истории Ростовской. Вечерком к нему подсаживаются в нардишки поиграть , он один раз выиграл, второй раз выиграл, на след день просыпается головка бо-бо.  К нему подходят — ну ты попал, ты не помнишь, ты ж квартиру проиграл и два трупика после этого было в ИК-2, а он дает ему мобильный телефон - звони родителям, придет нотариус и квартиру перепишет, назвать это мошенничеством, я бы не сказал. Преступление довольно тяжкое

(51:18) ЕЛИСЕЕВА: Не будь телефонного звонка, мы бы не могли спасти  бы жизнь одному человеку. Когда я в 12 ночи стала звонить Измалкову лично. И мы спасли.