немного пасмурно сегодня
Антон решал вопросы, трудно ли быть богом ему?
и сколько стоит доза радости, если печаль не стоит ничего?
и хочет ли он быть там, где все решено?

собачьи глаза намокли каплями,
скулит душа, скребет лапами.
полные пакеты папирос,
минеральная вода и письма с букетами роз.
собачьи глаза намокли каплями,
скулит душа, скребет лапами.
полные пакеты папирос,
минеральная вода и письма с букетами роз.

куда течет река и где берет начало она?
на волнах, снимая мокрую одежду,
вперемешку с пеной и надеждами,
к югу мокрой спиной, зачарованный
снежной красотой стоял Антон.
белым бархатом горы сверкали каратами там.
тот стоп-кадр плавно, так, как надо.
неторопливо снег таял, превращаясь во влагу.
"все будет как обычно" - подумал он.
миллионы хлопьев спустят горы, и утонет мечта.
сегодня днем судьба обещала Антону
новые силы, все самые сильные стороны.
обнаженные тела на земле переплетались,
руки гладили пальцы, вонзив ногти в талию.
там, где мать смотрела фотографии детей
и вместе с ними копалась в хронике дней.
болеет Антон (замерзает), в городе дуют ветра.
на порывах пьяный воздух изо рта.
кривые рельсы, стальные полосы,
в окне вагона горит бардовый закат.
у перрона полные дамы дарят за деньги то,
чего не хватает (хватило вчера)
а уже понедельник мается.
Ольгино, остановка 'Площадь Ленина'.
Антон заснул еще на 'Удельной',
как будто пьяный в стельку
во сне его навестила тетя Вита,
мать, отец и друг Никита говорили слитно.
видно, трудный день был вчера, заметно это.
Антон был дома, но в этом доме ветра.
и как этот чертов мир станет моим,
если меня может предать моя мать?
куда мне деться от мутных глаз тех людей
ведь я же вырос с ними? и в чем причина злобы моей?
дома из окна машины мелькали.
Антон в городе теряет молодость.
его встречали гроздья пыльной рябины,
глаза детей невинных - будущих психов, объебанных СПИДом.
в сторону, где горели огнем шпили,
псы рычали в спину проезжавшему мимо Антону.
сколько лет этот город тонет под накипью?
в один момент он закроет глаза его.

куда течет река и где берет начало она?
все-таки вопросы мучали.
на следующий день Антон уже выбрался в центр
метр за метром прямо к храму,
но сперва решил зайти в шаверму.
в таких местах обычно прожигают время личности,
но здесь было все как-то нетипично -
слишком много спичек, слишком много салфеток для рук
слишком много камер на стенах, и никого вокруг.
не было привычных глаз, пустых перечниц,
девиц в фартуках, пения певиц в динамиках.
паранойя окутала Антона в миг,
долбила по ушам "тик-тирик, тик".
не буди, пока еще не суди. откуда эти вопли?
голоса, капли, собачьи глаза намокли.
душа настойчиво тянула к храму,
но обезображенное, худое тело как-то сидело упрямо.
наверно, все-таки трудно быть Богом,
и быть ли им вообще, Богом быть зачем?
Антон запел (ла-ла-ла-ла-ла).
я замерзаю, в городе дуют ветра,
в городе летают пули, в любое время замерзает тело.
тема интересна, время кормит демонов.
время, где моя вера? с утра я направлялся к храму,
но под вечер опять заснул на 'Удельной'.
а вот уже и вторник задает свой ритм.
как я мог убивать время, будучи сам убитым?
полу-укрытым, полуодетым, валявшимся у сцены.
меня будили пьяные бармены.

капли, собачьи глаза намокли каплями
скулит душа, скребет лапами
полные пакеты папирос
минеральная вода и письма с букетами роз
собачьи глаза намокли каплями
скулит душа, скребет лапами
полные пакеты папирос
минеральная вода и письма с букетами роз
собачьи глаза намокли каплями
скулит душа, скребет лапами
полные пакеты папирос
минеральная вода и письма, письма, письма...