Ночь перед гашением Олимпийского огня, 
мы устроили страшный праздник, Муфа, Кики и я.
через жизнь на нас смотрела молодость, 
как ручей, текущий через стремнины.
все, что мы имеем, лежит здесь на столе, 
нам не осталось ничего.
а тогда мой толстый дядя говорил:
когда-нибудь через слезы, а когда-нибудь через слезы
за все ваши выебоны вы заплатите по одному счету.

Ночь перед восстанием вооруженного народа,
мы сидели вместе в последний раз, Муфа, Кики и я,
Три друга, три рассказа, три чужих языка,
мы выросли на одной земле, но из разных корней.

Муфа болтал о правах человека,
Кики трепал о близорукости.
перед нами был ад,
а между нами - Китайская стена.

Муфа, Кики и я.

Иногда выпадает эрцгерцог
а иногда старые гости,
Ты не знаешь, кто тут главный,
но так здесь начинается война.

Муфа знал, с кем быть,
он с готовностью ждал этого дня.
Я уже испарился,
а Кики остался белить квартиру.

по CNN я видел Муфу
Он был с пулеметом и в военной форме
он говорил, что просто защищает свой город,
А кто не защищает города, от того воняет.

Кики знал, что это болтовня,
но не знал, что это надо держать при себе,
Он лаял об этом глупо и смело,
пока его однажды не накрыло.

Муфа, Кики и я.
развела нас метель
На три стороны, на три пути,
трех старых злых товарищей.
Муфа, Кики и я.

Муфа нашел его на седьмой день
в каком-то доме на Белаваме.
Он открыл дверь и тихо сказал:
отпустите его, если не хотите неприятностей, мать вашу.

Та ночь была глухой и холодной,
и холодной была Миляцка.
Муфа решил, куда плыть,
подождут приказы командира.

Он упал в грязь и ощутил дуло винтовки
увидел лицо, бородатое и наглое,
увидел смерть и услышал слова:
Добро пожаловать в Сербскую Республику.

В командовании его ждал Боро-булочник:
Слушай, родной, как все делают,
признай свою ошибку добровольно, 
я пошлю тебя на Хресу,
через месяц, два валишь в Канаду.

О Муфе я слышал, что он в Швейцарии,
у брата жены по первому браку.
Он говорит, что не может без Сараево,
без его воды и его воздуха.

От Кики пришла маленькая открытка,
на ней Ниагарские водопады,
написано мое имя и мой адрес,
написано: прощайте, уроды!

Ночь перед подписью Дейтонского договора,
мне снилось, что мы опять все вместе, Муфа, Кики и я,
Будто бы был храм, полный священников,
был ручей, трава и цветы и молодая крестьянка.

Было солнце, свежее и ясное,
как после Судной ночи,
Только это больше не были те мы,
какими были во время нашей силы и могущества.

Муфа, Кики и я.