Позвонила мама. Сказала, что забрала в редакции журналы с моими публикациями. 
Сказала, что купила десять штук, и еще два ей дали. 
Что оставит себе четыре, а остальные пошлет мне. 
Сказала, что стихи мои прочитала. А потом как начала рыдать, да так горько, так громко, как ребенок. 
Просила прощения за то, что произвела меня на свет, сюда вот, в этот мир, который ей самой не очень-то нравился. 
За то, что хотела, чтобы у меня все было хорошо, но одного ее желания оказалось мало. 
А я ревела и говорила, мам, да ты что, ну ты чего, мам, у меня всё хорошо, это просто волшебная сила искусства. Вот так вот. 
Вот и поговорили. Я пишу, а мама плачет. Пиздец. 
Родишь ребенка, а он поэт. Ты его кормишь грудью, на руках носишь в туалет, когда у него жар, тратишь на него все деньги и всё свободное время. 
Мечтаешь, что будет у него школа с золотой медалью, работа интересная, красивый автомобиль, веселая свадьба, трое детишек и собака. 
А он, сука, вырастает поэтом, и всё у него плохо. 
И он пьет горькую и пишет грустные стихи, а тебе уже шестьдесят, и ты уже отдал ему всё, что у тебя было, и больше у тебя ничего нет. 
А он пишет и пишет, сука, а ты читаешь и плачешь.