я ненавижу. ненавижу себя за то, что позволил себе тебя обмануть. а после на месте сидеть, как ни в чем ни бывало.
я искал тебя в толпах людей, такую одну, но время и разум и нервы мои быстро трепало.
изнашивался. через все запятые до точки, как в песне у сплинов, сменив гладкость на кочки
сам виноват, что выкинут на улицу, как псина.
мне холодно. каждую новую зиму никто не согреет мне руки.
так, как грела ты. все наше счастье, улыбки исчезли в минутах. теперь это просторы вечной пустоты.
ведь все, что от тебя осталось - это тень, но и та исчезает в полдень
вроде и время прошло, но руки не перестали потеть, когда слышу твое дыхание, когда касания скажут за многих.
больше никто не сгладит мой вечер, как у Ассаи, целовать твои плечи
хоть вечность. прошу. я пытался забыться в тебе, но в угол забил себя сам, точнее гадкий тот шум.
я перестал тебя слышать. всего на пару минут. казалось бы, что это только формальность
но эти пару минут сломали мне жизнь, привязав камень на шею пустили ко дну.
глубоко. мне нечем дышать. задыхаюсь, теряя дар речи
пытаюсь что-то сказать, понимая, сказать-то мне нечего
до встречи? не то. ведь это не наш будет вечер
тебе с тем, с кем по-легче, с тем, с кем теплее - семейное нечто.
я музыку громче прибавлю, запомнит все строчки блокнот
о том, какой месяц пошел, о том, что прочерк в тебе я ставил ручкой, мне ластик не в помощь, ведь не карандашом
отошел. снова соврал, устроив тут шоу
сказав, что вылечил раны, но расходится шов
я смешен, каждый раз говоря всем о том
что поезд ушел.
отсчет от конца, вроде как, но снова задержка
да и путь стоит в никуда.
мы прожили малую жизнь, декабрь-январь
лишь долю того, что надо догнать.
ведь только с тобой и только тебе открыта душа
одену-ка шарф, ведь холодно мне, который снова не даст задышать.