Куда с его росточком – 
На роль титана? 
В поэме, что ни строчка – 
На лёгких рана. 
Перо не засорится 
От прозы века. 
Но Китс в глазах столицы – 
Всего лишь лекарь. 

Её туман – отрава, 
Недужны тени. 
Ей нужен костоправ, а 
Не сновиденья. 
Её чесотки, грыжи, 
Каменья почек 
Значительней, чем рыжих 
Лучей комочек. 

А он во сне смеётся 
Так окрылено. 
А в нём покуда живо 
Ручное пламя. 
«Скажи, кто правил Солнцем – 
До Аполлона? 
А веришь ли, скажи, во 
Влюблённых ламий?» 

А он идёт на север – 
Пишите письма! 
Шотландский тёмный клевер 
Четырёхлистный 
Средь песен Робин Гуда, 
В пустом кармане. 
И Ламия покуда 
Зовётся Фанни. 

Лишь солнечные нити – 
Его трофеи. 
Не ласточки в зените – 
Одни Психеи. 
С Луной, за пинтой грога – 
Его вечери. 
Не в Рим ведёт дорога! 
Лжёт изреченье! 

Он верит: нет запрета 
Для совершенства. 
Но горечь и сомненья – 
В его мажоре. 
Пока на алтаре 
Догорает жертва, 
Преодолеть ступени 
Успеем, Джонни! 

Стать сдержанным и мудрым 
Легко, но поздно. 
Т жутко почему-то 
Смотреть на звёзды. 
А вдруг за этой далью – 
Родные лица? 
Ведь многие мечтали 
Там повториться. 

Неведомые силы 
Там ищут схватки. 
Невиданные символы 
Ждут разгадки. 
И вновь, обмакнув перо 
В неземные росы, 
Поэт оплатит кровью 
Свои вопросы. 

И вновь о воскрешеньи 
Твердят убийцы. 
И по небу, за щуплой 
Фигуркой следом 
Шагают совершенные 
Олимпийцы. 
Но мало кто сочувствует 
Их победам.