Если вечер твой не вечер, а зыбучая трясина,
И воспоминания не приносят ничего, окромя вреда,
Пригласи к себе мужчину, назови его любимым,
И люби так, как любила лишь того и лишь тогда.

Так же нежно, ненасытно, так же тонко превосходствуй его,
Той же лаской, той же дрожью убивай его за то, что
Он посмел считать тебя пушистой, тёплой неубийцей,
И за то, что тот, ушедший, был убийцей тоже.

Если видишь ты другую, что явилась с ним под руку,
И смотрит на него, как ты когда-то... Почему бы тебе самой
Не позвать её на танец, не назвать её подругой,
А потом, как бы случайно, не поехать к ней домой?

Чтобы, опоив вином и мёдом, зажечь такой силой её,
Пред которой даже камень растает, устоять не сможет.
И когда она поймёт, сколь ты изысканней и жарче,
То сама себя за это тихо уничтожит.

Если утро наступило, если хочется влюбиться,
Значит, ты чиста и юна и снова будешь жить, не жалея сил.
Только мудрые гадают, как рождаются убийцы,
А убийцам, как и детям, всё равно, кто их слепил.