Мертвому снится сон, что он жив,
И опять прорывается саможалось.
И случается все, что пришлось
В гроб вместе с ним положить,
Чтобы больше этого не случалось.

И опять напалмом по всем фронтам,
И бессильны ангелы, мать их, хранители.
Его рвет от крика, такого, что где-то там
Вышибает вселенские предохранители.

И опять прорывает плотины слез,
Губы в кровь, а лицо идет пятнами алыми.
И он снова думает: «Все это не всерьез,
Просто шутят те, кто стоит за штурвалами!»

Это вынести не хватает сил,
И уже не кажется, что все сложится,
Чтобы вытерпеть боль, он бы что-нибудь закусил,
Но в зубах уже даже алмазы крошатся.

Кто б придумал волшебный такой укол,
Чтоб не видеть клетки и в ней не биться,
он опять берет вороненный ствол,
Потому, что думает, что живой,
И что мертвым уже ничего не снится.