У дверей заведенья народа скопленье топтанье и пар
Но народа скопленье не имеет значенья за дверями швейцар
Неприступен и важен стоит он на страже боевым кораблем
Ничего он не знает и меня пропускает лишь в погоне за длинным рублем
И в его поведеньи говорит снисхожденье
А я сегодня один я человек-невидимка я сажусь в уголок
И сижу словно в ложе и очень похоже что сейчас будет третий звонок
И мое отчужденье назовем наблюденьем

Вот у стойки ребята их лица помяты в глазах глубина
Без сомненья ребятки испытали в достатке веселящее действо вина
И их поведенье назовем опьяненьем

Вот за столиком дама на даме панама под ней томный взгляд
Но панама упряма и клюет на панаму уже двадцать восьмой кандидат
И ее состоянье назовем ожиданьем

Вот товарищ с Востока танцует жестоко ему пара нужна
Только пары не видно и танцору обидно и уводит его старшина
В милицейском движеньи сквозит раздраженье
А я все верю что где-то божьей искрою света займется костер
Только нет интереса и бездарную пьесу продолжает тянуть режиссер
Только крашеный свет только дым сигарет у дверей в туалет меня нет
Я за тысячу лет я давно дал обет никогда не являться в такой ситуации