Я застрял прямо в самом себе, и даже выбраться не пытаюсь. Напротив: мне здесь даже по-своему нравится. Сухо, тепло, уютно, не больно. Не помню как оказался в настолько вот тесной комнате, но никто меня не вытащит на открытый воздух, потому что на нём я испорчусь и стану неразборчивее почерка, на рецептах врачебных. сегодня ночью меня пытались вызволить то ли спасатели, то ли экзорцисты, но и у них ничего не вышло. Какое то самопоглощающее пиршество, но только поглощаем мы не друг друга, а просто самих себя и не думай о том, что это возможно выблевать. И при опции "нет выбора" делать выбор так же неудобно, как при помощи дохлой крысы куда-то звонить. И эта камера становится зловонее ямы с военопленными во Вьетнаме. И дверная ручка явно на двери с надписью "выход" была отравлена заблаговременно и даже заранее. Да так что прикасаться к ней я бы не стал. И не советую это делать вам, или ещё кому нибудь, кто надеется выбраться из собственной цитадели детства, которое никогда не кончается и не деться никуда от наступления собственных страхов на пятки, и когда первые врезаются осколками зеркала - вторые непременно вопят. И общение с окружающим миром опять происходит про помощи азбуки морзе. Мне одному тут хотя бы тепло, когда возможно снаружи все мёрзнут от внезапно наступившей ядерной зимы, которая просто кажется была всегда и мы скрылись в свои тела в попытках сбежать от ядовитого снега, который теперь везде. И побег от себя есть бред полный. И даже не пробуй сбежать. И подключенные провода жалят кору головного мозга, таким образом сжигая самый последний мост ведущий в действительность. И я тот, кто это предвидел и пытался предупредить всех. В итоге я первый в заточении сел. Я в себе. Вы в себе. И немыслима какая то либо другая действительность. Я в себе. Вы в себе. И немыслима какая то либо другая действительность. Я был заперт так же, как Иисус был распят. И одинаково приятно - на кресте и в своём сознании прозябать и не правда, что на третий день после выхода из себя удастся воскреснуть. и оболочка с самого начала треснута. И разумеется мне полезно почаще заклеивать трещины скотчем. И дальше корчиться в своей любимой камере одиночной, в которой точно соседей не появится как минимум целую вечность. Мир мерили по собственным предуманным меркам, мельком увиденным или подсмотренным у соседей. Хотя их никогда не было. И пробовать лечить насквозь больные нервы становится первостепенной задачей после поиска выхода из себя наружу. И я нарушил все возможные правила и заповеди. И как все оказался заперт. Я в себе. Вы в себе. И немыслима какая то либо другая действительность. Я в себе. Вы в себе. И немыслима какая то либо другая действительность.