Наш батискаф ушёл на глазное дно,
оторочив воду размывом песчаной дюны.
Мы искали когда-то останки колонн,
позабытые руны, 
гигантских кальмаров, ревущих блуп, 
но нашли только след тамо-гуны,
на уголочках ныне пропавших губ.
Всю поверхность сковало льдом;
Всю поверхность планеты понурой 
сожрали зимы.
Невозможно подняться наверх.
Невозможно вынырнуть, и, вестимо, 
мы отыскали смерть, а не марево
славы.
Это наше последнее погружение:
по уши в иле,
полуживые,
ушли под воду, как
Атлантида или же Китеж.
Мы на такой глубине, что руки́ не видишь.
Нас не сыщут, так же, герои Верна, пусть
лаконичный рефрен координат вертится
вечно и нервно.

Я смотрю в глаза, 
В них всего по колено, наверное,
но пустота —
смертельная.