Когда я молодой был и красивый, 
Я очень часто навещал вокзал. 
Я так любил попить у Муси пива 
И посмотреть буфетчице в глаза.

Ах, Муська, ты, буфетчица,
Ты просто мой восторг,
Ты просто моих дней тюремных память.
Я помню, как об стол разбил наполненный прибор,
Когда в кабак ты впёрлась с мусорами.

Да шухер был на редкость деликатный: 
Дружков моих забрали в воронок, 
И я стоял красивый и нарядный, 
Но сделать ничего тебе не смог.

Но как-то летним вечером я снял с себя пиджак; 
По переулку медленно и вольно 
Ты шла с каким-то фраером и улыбалась так, 
Как будто здесь тобою все довольны.

Я вынул нож и мирно сунул в брюхо, 
И фраер, мне сказав: «Прощай», — упал. 
Лишь пели за базаром проститутки, 
И я перед тобой один стоял.

Ты стоишь, красивая биксуля на мази, 
Облокотившись локтем на перила, 
И невзначай так, нехотя сказала: «Уходи». 
Да, шкура, ты меня во мне убила.

В тот раз я не хотел базар с тобою. 
Я отпустил тебя: До встречи, Мусь, — 
Но залетел на срок с дружком весною 
И сам не знал, что скоро я вернусь.

Побег; порвал охранников; скитальство по ночам.
И вот я снова в городе, в Слободке.
Тебя узнал по голосу, по смеху, по плечам
И по твоей качающей походке.

И я с дружком пошёл к тебе навстречу, 
В кармане сжав рукой свой финский нож. 
Но, как назло, — патруль в тот тёплый вечер... 
Не дали мне пырнуть, но ты умрёшь.

Я долго ждал при случае отдать тебе должок, 
И как-то в ресторане у оркестра, 
Смотрю я, к твоей талии прижался сторожок, 
Тверской налётчик, гастролёр-маэстро.

Он мял тебя, как сорванную розу, 
А тут в сторонке мирно я стою, 
Смотрю и наблюдаю твою позу, 
А ты в тот миг заметила мою.

Шепнув маэстро на ухо, как видно, про меня, — 
Ты плохо, знать, порекомендовала. 
Пока я с ним разбор чинил и беспредел замял, 
Ты сбегала в отдел и настучала.

Меня у магазина повязали, 
Отняли нож, свободу и долги. 
Я помню, как стоял в судебном зале, 
А по бокам блестели сапоги.

Пять лет сижу в Калинине, тяну свой долгий срок, 
И узнаю, что Муську за прилавком 
Немножечко порезали, отдали мой должок, 
Маэстро и дружок в Слободке Славка.

Как молода была ты и красива, 
Я представляю, как лежала ты, 
Улыбка на лице твоём чуть криво, 
И нож в груди для полной красоты.