День отгнусавил мотивчик шального цвета,  
Словно какую то хворь я его перенёс,  
Слышен аккорд, его нервная песенка спета,  
В вечер вхожу как обиженный уличный пёс... 
Не будет слов, не будет разговоров,  
Не будет песен и движений рук, 
И я задёрну выцветшие шторы, 
Произведя последний в мире звук... 
Исчезнет век, исчезнет время года 
Стекут слова и буквы со страниц,  
Исчезнет всё, и вся моя природа, 
Замрёт от скрипа старых половиц... 
Вселенная клубочком у порога,  
Свернулась охраняя наш покой, 
И свет порока ослепляет бога,  
И мы вступаем в право быть собой, 
Здесь руки мои существуют лишь в прикосновенье к тебе, 
Это понятие не выразимо в словах, 
Треск сигареты, он как метроном в тишине, 
Дёрнется словно в конвульсии, и тишина... 
Время теперь не имеет обычных прав, 
Треск сигаретных затяжек не мера ему, 
Время побродит по комнатам, и приустав, 
Встанет до утрА в каком нибудь тёмном углу... 
Слово твоё пространство в себе растворит, 
Три измеренья закружит в кардабалет, 
Вальс затанцует, и головы им закружит, 
Сделает так что их тоже практически нет... 
Всё растворилось в усталой космической мгле, 
В ней ни созвездий, ни дыр, ни планет , ни светил, 
Есть только руки мои, существующие... 
И этот остров без времени, места и сил. 
Где руки мои существуют, лишь в прикосновенье к тебе, 
Это понятие не выразимо в словах... 
Треск сигареты, он как метроном в тишине... 
Дёрнется, словно в конвульсии... И тишина...