Осудили судьи меня сроком на семь лет, 
Затолкал конвой меня в машину. 
Так и покатил я, проклиная белый свет, 
В дальний лагерь от своей любимой. 
Так и покатил я, проклиная белый свет, 
В дальний лагерь от своей любимой. 

Помню, как с тобою целовались мы вдвоём 
И, любуясь солнечным закатом. 
Ждёт меня теперь холодный, вьюжный Магадан 
С тачкою, киркою и лопатой. 
Ждёт меня теперь холодный, вьюжный Магадан 
С тачкою, киркою и лопатой. 

Посадили в трюм и в океанский пароход 
Вход забили толстыми досками. 
Песню затянул наш весь измученный народ, 
Обливаясь жгучими слезами. 
Песню затянул наш весь измученный народ, 
Обливаясь жгучими слезами. 

Магадан суровыми метелями встречал 
С криком часовых, с собачьим лаем. 
А конвой прикладами нас сопровождал 
Молодой уездник в ближний лагерь. 
А конвой прикладами нас сопровождал 
Молодой уездник в ближний лагерь. 

От мороза слёзы выступали на глазах 
На руках кровавые мозоли. 
А когда с работы возвращались мы в барак 
То всё время думали о воле. 
А когда с работы возвращались мы барак, 
То всё время думали о воле. 

Ты мне пишешь письма, что сейчас цветёт весна 
Ой, как трудно, вспоминать об этом. 
А у нас стоит двенадцать месяцев зима 
Остальное, дорогая, лето. 
А у нас стоит двенадцать месяцев зима 
Остальное, дорогая, лето. 

Годы заключенья пролетят кошмарным сном - 
Будет долгожданная свобода. 
Буду вспоминать седым, угрюмым стариком 
В юности утраченные годы. 
Буду вспоминать седым, угрюмым стариком 
В юности утраченные годы.