Останови мое сердце, закрой мне глаза.
Засыпь печной золой огонь в образах.
Забрось подальше ржавый ключ от разбитых дверей,
И уходи. Я прошу, уходи скорей!

Ты все равно не услышишь то, что я хочу сказать.
Да и нужно ли это? ...Время молчать.
Неужели ты не видишь? -
Волчьей тропой,
Зима возвращается!
Это за мной…

Так оставь же меня, с побелевшим лицом,
Босого, на снегу, в обнимку с крестом!
Все сказано, прожито! Больше не о чем петь.
И свои белые руки ко мне тянет смерть…
Неужели ты не видишь? -
Волчьей тропой,
Зима возвращается!
Это за мной…

Но это только мой снег.
Это только мой плач.
Это только мой грех.
Это только мой палач!
И только для меня играет этот страшный горнист!
Раздирая в клочья полы снежно-белых риз.
И это только мое небо, камнем падает вниз,
И на черный крест садятся стаи мертвых, белых птиц!
Неужели ты не видишь? -
Волчьей тропой,
Зима возвращается!
Это за мной…

Так отпусти мою душу в воды серого дня,
Но прошу, хоть иногда, - помолись за меня!
Я выпил все до капли, так о чем же жалеть!
И пусть меня укроет нежно белым саваном смерть…
Ты видишь,- это снег в моих волосах,
Молись,- и может встретимся на небесах!
Неужели ты не видишь? -
Волчьей тропой,
Зима возвращается!
Это за мной…

И это только мой снег.
Это только мой плач.
Это только мой грех.
Это только мой палач!
И только для меня играет этот страшный горнист!
Раздирая в клочья полы снежно-белых риз.
И это только мое небо, камнем падает вниз.
И только я лежу на ступенях белых ниц…
Неужели ты не видишь? -
Волчьей тропой,
Зима возвращается!
Это за мной…