Нет электричества. Нет. Электричества. Когда просыпаешься, прислушиваясь: не искрит. Внутрь заглядываешь, спичками светишь: всё бесполезно, слишком темно. Ваше Высочество, Вы обесточены. Можно, конечно, писать механически, как мясорубка, смалывать всё, что внутри и снаружи, в фарш нулевого серого цвета. Но как я могу согласиться на это, зная, как ярки молнии Эру. Как наполняют мою атмосферу острым озоном, будто перед припадком, как вынимают слова без остатка прямо из сердца, прямо из мозга, и оставляют опустошенно рыдать от холодного счастья, с которым ничто не сравнится.

Когда электричество есть, то по глазам моим можно прочесть: не влезай, убьет, и, конечно, находится смелый, вроде тебя. И как я могу отказаться целоваться до первой крови, мять друг друга в пальцах, как белую глину, думать, такая любовь не бывает длинной, смешивать радость, смотреть ночами, как твои волосы сливочными ручьями впадают в кофейную гущу моих. Нет электричества - что нам за дело; жаль ты не видел, как на тебя смотрела татуированная брюнетка с розой между грудей, по-моему, она даже рот приоткрыла несколько преждевременно. Но спустя недели, когда закончились спички и свечные огарки, ей захотелось сдать на склад все вот эти подарки, чтобы вернуть себе электрический ток - знать бы, в каком меню искать вкладку unlock.

Есть любовь, простая, как всё гениальное, ежеутренняя, ежевечерняя, ритуальная; у тебя такие красивые руки, у тебя внутри - неизвестные науке химические реакции с выделением тепла в большом количестве, но я же помешана на электричестве. И просыпаюсь, прислушиваясь: не искрит и не светит, наверное, больше. Не получаю с неба посылок и даже писем и даже ссылок. Всё бесполезно, слишком темно: видимо, выбрать можно только одно. Ваше Величество, нет электричества, нет, не дано.