Средь оплывших свечей и вечерних молитв, 
Средь военных трофеев и мирных костров 
Жили книжные дети, не знавшие битв, 
Изнывая от детских своих катастроф.

Детям вечно досаден
Их возраст и быт — 
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид. 
Но одежды латали
Нам матери в срок, 
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы, 
И сосало под ложечкой сладко от фраз, 
И кружил наши головы запах борьбы, 
Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь —
Мы, не знавшие войн, 
За воинственный клич
Принимавшие вой,— 
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ, 
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних боен и смут 
Столько пищи для маленьких наших мозгов! 
Мы на роли предателей, трусов, иуд 
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам
Не давали остыть, 
И прекраснейших дам
Обещали любить; 
И друзей успокоив,
И ближних любя, 
Мы на роли героев
Вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать: 
Краткий век у забав — столько боли вокруг! 
Попытайся ладони у мертвых разжать 
И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев
Еще теплым мечом 
И доспехи надев,—
Что почем, что почем! 
Разберись, кто ты — трус
Иль избранник судьбы, 
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг 
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг 
Оттого, что убили его — не тебя,—

Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал 
По оскалу забрал —
Это смерти оскал! — 
Ложь и зло,— погляди,
Как их лица грубы, 
И всегда позади —
Воронье и гробы!

Если мяса с ножа ты не ел ни куска, 
Если, руки сложа, наблюдал свысока 
И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом — 
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!

Если, путь прорубая 
Отцовским мечом, 
Ты соленые слезы 
На ус намотал, 
Если в жарком бою 
Испытал что почем,— 
Значит, нужные книги 
Ты в детстве читал!