Я кривой иглою шкуры штопала,
Солнце над озером
Плавало в тумане свежей кровью
Среди синего молока.
Плачут волки за далекой сопкою-
Знать, дело в осени.
В стойбище им лайки вторят воем,
У оленей красны рога.

Он колдун, он ведун, он шаман, он проклят
Сам собо в трех мирах.
Под его ногою танцуют камни,
Или бубен у меня в груди?
Скоро снег, скоро лед, скоро на охоту
За оленем о семи рогах.
Из косы семь пядей, дева, дай мне -
Ой, режь, да не гляди,
Тетиву ты мне сплети!

Как прозрачый холод веял с севера,
Он говорил слова:
"Как не вспомнит солнца земля зимою,
Так не вспомнить и мне его".
Я коптила рыбу зверобоем-клевером -
Пой, одолень-трава!
Знаки начертила я на ней стрелою,
Ой, да каленою,
Имени запретного!

Забудешь первый закат,
За ним забудешь второй,
Собаки рыбу съедят,
Смешают кости с золой.
И дни короче ночей,
И отрастает коса,
А лайки рвутся с цепей,
А в их глазах - небеса.
Лайки чувствуют след,
Кровавый, как бересклет,
Иснова дикий олень
Несется в алый рассвет.
В тумане липком, как кровь,
Он растворяется вновь,
И солнце между семи,
Семи кровавых рогов!

Не тебя ли гонят псы мои, шаман,
В сторону зимы?
Уж ни ты ли сам собою предан,
Луком и тетивой?
До того, как упадет ночной туман
В снежные холмы,
Надо мне сыскать колдуна-оленя,
Ой, непутевого!
Только вспомнить имя бы его запретное-
Станет вновь шаман собой,
Меж семи рогов имя то запрятано -
Станет вновь передо мной,
Словно лист перед травой!