Он лежал на тёплой скале, вытянувшись во весь рост, и грелся на солнышке. 
Рони не поняла, спит он или нет, подняла камешек и бросила его в воду – проверить, услышит ли Бирк всплеск. Он услышал, вскочил на ноги и кинулся к ней.
 – Я давно тебя жду, – сказал Бирк, и она почувствовала, как радость вспыхнула в ней, радость, что у неё есть брат, который её ждёт.
Вокруг шумели деревья. Очертя голову нырнула Рони в весну. Многоголосая весна яростно звенела, и сама Рони была так переполнена этим весенним звоном, что вдруг закричала, как птица, пронзительно и громко, а потом объяснила Бирку:
– Я должна выкричаться, не то взорвусь! Ты слышишь весну?
Некоторое время они стояли молча и вслушивались в щебет, шорохи, в шелест и всплески, и в пение, наполнявшее их лес. Деревья, кусты, ручьи были полны жизни, всё кругом пело могучую и дикую песню весны. 
– Я чувствую, как зима понемногу выходит из меня, - сказала Рони. – Скоро я стану такой лёгкой-лёгкой, что смогу полететь.
…
– Как мне хорошо тут сидеть! – воскликнул Бирк. – А знаешь, почему: Потому что я в самой сердцевине весны.
Рони искоса взглянула на него и тихо сказала:
– Вот за это я тебя и люблю, Бирк, сын Борки.
Так и сидели они в самой сердцевине весны. Слушали, как щёлкал дрозд, и как куковала кукушка, и звуки эти наполняли весь мир. Новорожденные лисята играли перед своей норкой, в двух шагах от них. Белочки перелетали с одной ёлки на другую, и зайцы прыгали во мху, то и дело исчезая в кустах, а рядом с Бирком и Рони свернулась в клубок гадюка и мирно грелась на солнышке. Они её не трогали, и она их не трогала. Весна принадлежала всем.

Пер. со швед. Л.Лунгиной, Е.Паклиной.