Moriré en Buenos Aires, será de [bad word] 
guardaré mansamente las cosas de vivir,
mi pequeña poesía de adioses y de balas,
mi tabaco, mi tango, mi puñado de esplín.

Me pondré por los hombros, de abrigo, toda el alba,
mi penúltimo whisky quedará sin beber,
llegará, tangamente, mi muerte enamorada,
yo estaré muerto, en punto, cuando sean las seis.

Hoy que Dios me deja de soñar,
a mi olvido iré por Santa Fe,
sé que en nuestra esquina vos ya estás
toda de tristeza, hasta los pies.
Abrazame fuerte que por dentro
me oigo muertes, viejas muertes,
agrediendo lo que amé.
Alma mía, vamos yendo,
llega el día, no llorés.

Moriré en Buenos Aires, será de [bad word] 
que es la hora en que mueren los que saben morir.
Flotará en mi silencio la mufa perfumada
de aquel verso que nunca yo te supe decir.

Andaré tantas cuadras y allá en la plaza Francia, [bad word] sombras fugadas de un cansado ballet,
repitiendo tu nombre por una calle blanca,
se me irán los recuerdos en puntitas de pie.

Moriré en Buenos Aires, será de [bad word] 
guardaré mansamente las cosas de vivir,
mi pequeña poesía de adioses y de balas,
mi tabaco, mi tango, mi puñado de esplín.

Me pondré por los hombros, de abrigo, toda el alba,
mi penúltimo whisky quedará sin beber,
llegará, tangamente, mi muerte enamorada,
yo estaré muerto, en punto, cuando sean las seis,
cuando sean las seis, ¡cuando sean las seis!

Я умру на рассвете в Буэнос-Айресе, 
безмятежно взглянув на то, что от жизни, 
на свой маленький стих про прощанья и пули, 
свой табак, своё танго и пригоршню сплина. 

Как пальто, наброшу рассвет на плечи, 
предпоследнее виски оставлю не выпитым. 
Подойдёт ко мне танго влюблённая смерть – 
буду мёртв, 
когда ровно шесть исполнится. 

А сегодня мне Бог позволяет мечтать. 
В Санта-Фе отправляюсь, чтобы забыться. 
Знаю, ты уже ждёшь на нашем углу, 
обернувшись до самых пяток печалью. 

Обними меня крепко: во мне, изнутри 
слышу смерти – множество старых смертей, 
нападающих злобно на то, что любил. 
Но не плачь, 
когда этот день исполнится. 

Я умру на рассвете в Буэнос-Айресе – 
в час для знающих в смерти толк. 
Проплывёт в моей тишине аромат 
для тебя моей не рождённой поэмы. 

Много квадр я пройду, и на площади Франции, 
как в усталом балете бегущие тени, 
твоё имя чеканя на шпации улицы, 
на носочках сбегут мои воспоминания. 

Я умру на рассвете в Буэнос-Айресе, 
безмятежно взглянув на то, что от жизни: 
на свой маленький стих про прощанья и пули, 
свой табак, своё танго и пригоршню сплина. 

Как пальто, наброшу рассвет на плечи, 
предпоследнее виски оставлю не выпитым. 
Подойдёт ко мне танго влюблённая смерть – 
буду мёртв, 
когда ровно шесть исполнится.