Когда мне невмочь пересилить беду, 
когда подступает отчаянье, 
я в синий троллейбус сажусь на ходу, 
в последний, 
в случайный. 
Я в синий троллейбус сажусь на ходу, 
в последний, 
в случайный. 

Последний троллейбус, по улице мчи, 
верши по бульварам круженье, 
чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи 
крушенье, 
крушенье. 
Чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи 
крушенье, 
крушенье. 

Полночный троллейбус, мне дверь отвори! 
Я знаю, как в зябкую полночь 
твои пассажиры - матросы твои - 
приходят 
на помощь. 
Твои пассажиры - матросы твои - 
приходят 
на помощь. 

Я с ними не раз уходил от беды, 
я к ним прикасался плечами... 
Как много, представьте себе, доброты 
в молчаньи, 
в молчаньи. 
Как много, представьте себе, доброты 
в молчаньи, 
в молчаньи.

Последний троллейбус плывет по Москве. 
Москва, как река, затухает; 
и боль, что скворчонком стучала в виске, 
стихает, 
стихает.
И боль, что скворчонком стучала в виске, 
стихает, 
стихает...