Одна за другой по щекам скатились.
Обида горечь и вечная жалость.
Вот страдалец, эксперимент эмоций.
Пред вами засовы открыл.
Там стучит с каждым вздохом чаще,
Нутро наполняется чувствами.
События, люди, переживания,
Любовь вообще странное слово!
Решить прогонять через фильтр,
Держать взаперти и не пускать.
Или вот оно живое улыбается,
Из глубины вырвалось наружу.
Слышите, я громко смеюсь!
Смотрите, вот я тихо плачу.
Я шепот, я крик, я тишина…

Прижми к груди своё родное.
От чужого взгляда укрой под одеждой.
И как случилось так у меня с тобой,
Что мы прощаем друг друга реже?

Скрывать эмоции стало традицией,
Но всё же доверяешь снам с четверга на пятницу.
Не получается видимо, да и не с кем делиться,
Просто желания нет во всё этом чалиться.
Печально – не означает одиноко,
А любовь – всего лишь женское имя.
Но как-то странно получается,
Когда цветы достойны лишь мусорной корзины.
Не обходимы ли слезы, нужен ли смех этот,
Громкий крик, или же тихий шепот?
Как разобраться среди помех этих?
Найти новый вход на давно обитых порогах.

Прижми к груди своё родное.
От чужого взгляда укрой под одеждой.
И как случилось так у меня с тобой,
Что мы прощаем друг друга реже?

Не интересно, слишком часто я видел,
Как совершенство превращалось в похоть.
Ну разве ты не видишь, мне слишком тесно,
Под этим, яко бы, палящим солнцем.
Оставь меня в снегах, или с собой возьми,
Только не думай указывать дорогу.
Встань справа от меня и помолчи,
Закрой глаза, не говори ни слова.
Пытаясь вспомнить давно забытый образ,
Я вижу слезы на твоем лице.
Смотри на небо, услышишь голос,
И это значит, что оно моё к тебе.
И будет биться, покуда хватит силы,
Покуда вечность не закроет нам глаза.
Их было двое – две стихии.
Огонь, вода.

Прижми к груди своё родное.
От чужого взгляда укрой под одеждой.
И как случилось так у меня с тобой,
Что мы прощаем друг друга реже?