Мой арбалет заржавел, мой рог свое отыграл...

Ушел в астральный предел, разъят на камни город Альби...

А в небе — стон сентября,

там вестник-ворон блажит: «Грааль-грааль-грааль...»

А с моря падает ночь,

красна, как вопль судной трубы.


И где теперь твое дно, эпохи каменный ларь?

На смену чуду огня приходит фьеста папских костров.

А рыцарь Хуго,

добрый катар,

знал, где схоронен Грааль.

Еще Кламен и Экар, насмешники риз, молитв и постов.

По следу крался в ночи легат, слуга сатаны,
где лемех воинства Тьмы
перепахал Прованс и Гиень.
Будь крепок, рыцарь Эмваль!
О нас печется наш бог Агни,
а древний меч сохранит от ярости кастильских гиен.

...Пять тысяч ведьминских лун —
как цепь из мертвых голов.
А рыцарь Хуго давно забыл, как пахнет свежая кровь...
Он почернел от дождей,
оглох для труб и суетных слов,
он стал травой у копыт
священных гангских коров.

И вот замкнулись века, и стали, как пектораль.
Как пектораль на груди у сына скифской белой степи...
И паж-насмешник Экар,
что нес у сердца Святой Грааль,
стал иудейским песком в тени Христовой левой стопы.

Где нынче, рыцарь Эмваль,
твоя волшебная сталь?
Тобой схоронен Кламен средь марсианских душных болот.
Он был минутой в ночи эпох,
он ей же по смерти стал,
и повторяет, как заводной, свой бесконечный полет...

И Бог, устав от эпох,
свернул их тихо в спираль...
И возложил беглецам ее Господь на бледные лбы...
И в корень древа Добра и Зла
из горла чаши Грааль
на землю падала кровь, красна
как вопль
судной
трубы...