История умалчивает дату и название города,
В котором в те далекие года тогда, когда
Страной штурвалил пьяный президент,
А на плейстейшн вышел самый первый страшный резидент.
Четырех грозных рослых бессовестных ублюдка 
Срывали бабки рекетам и наркотой по проституткам,
Барам, не вопрос, то в шутку, то всерьез
Устраивали беспредельный гангстерский чес.
Фабрика грез их примитивных мозгов
Черпала новые сюжеты из блокбастеров.
Какое время, такой народ, и вот бандит
Убогой жизнью и без Бога проживает дни.
Огни большого города и полный беспредел
Вырвали с корнем души из не без грешных тел.
Каждый хотел, но только в тайне от других,
Себе другой судьбы.

Лялям пам, лялям пам палям, лялям пам палям, лялям пам пам палялям, палялям
Лялям пам, лялям пам палям, лялям пам палям, лялям пам пам палялям

Первый имел разряд спортивный и стальные нервы,
Общался с Богом Джа и наседал на первый,
С десяток слов в примитивном лексиконе,
Но сам себя считал он настоящим карлионы.
Второй с пробитой головой, с судимостью за изнасилование и разбой,
Тихий такой с безумными глазами,
Мечтавший завязать и переехать жить в маями.
С годами истек срок годности мечты.
Он без нее стал уязвим,
Его и грохнули [bad word] 
Кенты подняли по стакану и забыли.
Вся жизнь бесславного ублюдка стала лишь застольной былью.
Бежали годы, менялись мысли у народа.
Жаркие им пичмент обьявила и природа, а.
В угоду власти перешили идеалы
Четвертого с поличным взяли федералы.
А третий вовсе уехал из страны,
Но больше никогда уже не видел сны.
Мосты сгорели, пленка засветилась
И только одиночество с вином.

Лялям пам, лялям пам палям, лялям пам палям, лялям пам пам палялям, палялям
Лялям пам, лялям пам палям, лялям пам палям, лялям пам пам палялям