Сажа черна, а правда бела,
В руки мои вода не текла.
Огонь не горел в ладонях моих,
Но выпал снег и ветер утих.

А снег, наверное, тоже бел,
А ты замёрз и совсем не пел.
А снег растает завтра, завтра к утру,
И съели пса моего на пиру.

На угол клетчатого платка,
Вяжу для памяти два узелка.
В ладонях моих ни воды ни огня,
Тебе и без них не забыть меня.

Наша чашка в углу стола,
Она как правда: пуста и бела.
И оба мы знаем: будут пиры,
Будет любовь и будут дары.

Не доверяли себе тела,
А я для нас тепло берегла,
Волосы гребнем на сто дорог,
Я завяжу еще узелок.

Чтоб при луне и по весне,
Ты не забыл дорогу ко мне.
Гребень в руке март у ворот,
Помнишь праздником был новый год.

Как его встретишь, так проведешь,
В сердце войдешь, как в масло нож.
Зной и песок ветер и дождь,
В сердце войдешь и в двери зайдешь.

Что увидала не отдала,
Сажа черна, а правда бела.
Твой синий взгляд в мартовский дым,
Вот что стоит за словом моим.