Стесненные в деньгах, готовые к войне.
Застрять на дне, поверь, больней вдвойне.
На их прессухи бабы готовы стирать трусы,
Они сдают их брюллики и загоняют часы.
Беды на центре, как семья в головняках.
Полцарства за коня, лишь бы не быть в дураках.
Зло пропитало их от головы до пят.
Они давно в этом деле и нет дороги назад.
Мать хоронила детей, кончилось детство.
Выросли дети, сменились их интересы.
Холодная сталь обжигает сухую ладонь.
В глазах - лёд, а в душах - огонь.
Сейчас о них напоминает только фото.
Смотреть порой не могу, в душе щемит что-то.
Всё тот же двор, у каждой суки есть муж.
И лица моих пацанов в отражении кровавых луж.

- Да, лица моих пацанов каждый день перед глазами.

припев:
Поднять тяжёлый гранит нету силы. (Поднять тяжёлый гранит нету силы.)
И холодная земля их приютила. (Их земля приютила.)
И над ними, как прежде, летают птицы. (И над ними, как прежде, летают.)
Только в старом альбоме вспомню их лица. (Только в старом альбоме их вспомню.)

В принципе, пацан, не так уж всё и мрачно.
Помню, как мутили, рулили на бой кулачный.
Смачно выдавали удары штучно.
Короче, отдыхали конкретно, не было скучно.
Вот, чё - теперь уже не так горяч.
Меньше белых дней, всё больше неудач.
Жизнь отфутболит, как мяч, во все стороны.
В городе реклам неоны и кружат вороны.
Нету настроения, шумят деревья.
Обрывки грубых слов носит ветер осенний.
Через бледный лик небес порываются солнца лучи.
Тысячами птиц улица кричит.
Витрины носят имена Домов Италии.
И я с бутылью на палевее там далее.
Гранит, холод, алкоголь, выше ворот.
Помню пацанов, кто был так молод.

припев:
Поднять тяжёлый гранит нету силы. (Поднять тяжёлый гранит нету силы.)
И холодная земля их приютила. (Их земля приютила.)
И над ними, как прежде, летают птицы. (И над ними, как прежде, летают.)
Только в старом альбоме вспомню их лица. (Только в старом альбоме их вспомню.