Qu'est-ce qu'il nous restera quand on aura coupé nos cheveux, qu'on sera devenu vieux
Qu'est-ce qu'il nous restera à part des tâches sur les bras
Et la mélancolie arrière d'un concert
Qu'est-ce qu'il nous restera, sinon des mondes anciens,
Au fond là-bas, dans la mémoire
Des coupures des vieux journaux qui ne disent plus rien
Et a bohème qui nous allait si bien...
Qu'est-ce qu'il nous restera dans ces photos qui feront marrer nos gosses
"Oh papa, t'étais beau là"
Oui j'avais juste 20 ans, avec les autres on a [bad word] un autel
la gloire de ceux qui se sentent différents
Qu'est-ce qu'il nous restera de nos vies d'artistes,
De ce succès qu'on a attendu jusqu'au rides
Qu'est ce qu'il nous restera quand vous penserez qu'on a tout dit
Parce que la musique passe, [bad word] la vie
Moi, il me restera mon amour pour toi
Des souvenirs de vous et j'en pleure déjà
Alors je serre tes doigts
Je serre tes doigts
Je serre tes doigts
Mon amour

Что нам останется, когда мы отрежем наши волосы, Когда состаримся
Что нам останется, лишь часть проблем в руках и меланхолия станет править концертом
Что нам останется, разве что древний мир, там на дне в памяти
Вырезки из старых журналов, которые больше ничего не говорят и разгульный образ жизни, что мы вели...
Что нам останется, на этих фотографиях, которые заставят смеяться наших детей:
"о папа, ты такой красивый там!"
Да, мне было всего 20 лет, вместе с другими строил алтарь славы для тех, кто чувствовал разницу...
Что нам останется, от нашей жизни музыкантов, от славы, которая ждала до самых морщин
Что нам останется, когда вы будете думать, что всё уже сказано,
Потому что музыка проходит так же, как и жизнь...
Но я, я останусь, любовь моя, для тебя
Вашими воспоминаниями, о которых я уже плачу
А сейчас я сжимаю твои пальцы,
твои пальцы
любовь моя...

Translated by Vittariana Kovalchik.