Ворожил февраль из последних сил,
Пудрил щеки впалые сугробов под окном,
Белою крупой, все не в масть покрыл,
А потом замел вдогон колючим холодком.
И слегла душа, кутаясь в бушлат,
То горит,то вдруг забьется, тянет на рывок,
Прочь из тела вон, ну а мне то как?
За железные ворота, выйти без нее.

Мне до осени с ее дождями как-нибуть дотянуть,
Шепот губ твоих, что столько ждали мне бы там не спугнуть,
Ты не рвись душа моя из тела, не спеши, погоди,
Ты еще свое не отсидела, от меня не беги.

Врач седой старик в тоненьких очках,
Мне сказал: – Держись, – но как ему я объясню,
Что с моей душой тело на ножах,
С кашлем полуночным убежит, если усну.
Как грешили с ней, там, на воле мы,
А теперь внутри она стервеет и хрипит,
С притяжением борется земли,
А февраль нелетною погодой ворожит.

Мне до осени с ее дождями как-нибуть дотянуть,
Шепот губ твоих, что столько ждали мне бы там не спугнуть,
Ты не рвись душа моя из тела, не спеши, погоди,
Ты еще свое не отсидела, от меня не беги.