Бахрома у красной шали словно струйка крови красной.
Что-то пела о разлуке птица жёлтая Китая.
Танцовщица, будто бабочка, воздушна и прекрасна,
Тело хрупкое от ветра красной шалью заслоняет.

Танцовщица, будто бабочка, воздушна и прекрасна,
Тело хрупкое от ветра красной шалью заслоняет.

Кто посмеет ей о смерти слово выговорить всуе,
Ей ни звёзды, ей ни бездны в этом танце не мешали.
Смерть на красном чёрной краской иероглифы рисует,
Кто посмеет ей о смерти, кроме шали, кроме шали?

Смерть на красном чёрной краской иероглифы рисует,
Кто посмеет ей о смерти, кроме шали, кроме шали?

Суета парижских улиц, как надежда, промелькнула,
Астры синие Китая, слово русское «Есенин»,
Бабочка сложила крылья, безутешная уснула,
В сердце больше нету Бога, в жизни больше нет спасенья.

В сердце больше нету Бога, в жизни больше нет спасенья.