Вот так начинаются
Эти печальные сказки
Из утренней спеси
Я выпал, но жив,
И да благословят эти песни,
Рожденные в медной трубе
Упавшая Альфа,
Без вести пропавшая Бета
И тихая Гамма,
Что ляжет невзрачной пометкой в графе о наветах
На тех, кто сидел на трубе

А все дело в том,
Что дальтоник, слепец и больной глаукомой,
Не внемля советам,
Пустились ночною порою на поиски света,
Не зная, что это такое
Надеялись,
Даром надежду свою испытуя -
Удар был чечеточно точным.
Они расставались с Землею через запятую,
Но каждый считал, что он точка.
Последняя точка

     Я люблю
          тебя, но я ненавижу
               стихи!

И я пишу свои тексты -
Какое воздушное тесто,
Но блин вышел  комом
Любовь, я надеюсь, мы будем
Поближе знакомы
Я не нахожу себе места...

Алые паруса,
Окровавленная каравелла
Кара и Вера...
Смерть неверным
Во имя спасения Гроба Господня
Назови это имя
Неужели не звери, и вера -
Причина инверсий?
Я в это не верю
Мама,
Отчего же полна преисподня?
Отчего она так много весит?

А пока дожидайтесь
Второго пришествия божьего сына,
Но кому быть Иудой?
Три десятка истертых монет -
это старые ставки!
Может быть, кто-то даст и поболе
На запекшихся простынях
Постепенно остынет
Тот, кто вновь к вам пришел ниоткуда...
Ну, а вы, в ожидании чуда,
В немыслимой давке,
Насладитесь видением боли,
Невиданной боли...

     Жду тебя,
          чтоб вновь сказать тебе
               слово "люблю"!

С кутерьмой в голове,
Подобной
Фантазиям Босха,
С верой в сердце и болью
Сумасшедший святой из Ламанчи
За примадонной на чахленьком чалом
Пускается рысью...
Не найдя Дульсинеи Тобосской,
Отдай свое сердце
Дусе из-под Тобольска
Не бойся,
Веди ее через Ла-Манш,
Печальный и доблестный рыцарь...

Вены колет нам ветер ершистый
Смотри, фетишисты
Разряжают обоймы
В любимых артистов
Да здравствует новая бойня
Хотя этот тир стар как мир.
Или война...
А мы всласть мечтаем о власти
От моря до моря,
Но адамовы яблоки в моргах...
Мама, я не люблю натюрморты
Дай мне очнуться от сна...

Ведь мне приснилось,
Что я сочиняю
Печальные сказки
И некто, мой цензор...
Нет, не то,
Вот картинка сменилась:
Это Гай Юлий Цезарь
Что за странные сонмы
И я молвил как будто:
О Цезарь, послушай, я - Брут твой,
И я отберу твою жизнь.
Мне хотелось узнать
Вес предательства,
Нетто и брутто,
И я понял: оно невесомо.
Почти невесомо...

     Лгу тебе,
          что с каждым днем люблю
               все сильней...

Апоплексия грядет
Или Апокалипсис,
Скоро все это испепелится,
Но сеычас я прошу - пусть мгновенье продлится:
Я боюсь опоздать
В это лето, где липовый цвет,
И не падают листья
Догорающих писем...
Мы вбегаем на сцену,
Навеки забыв о кулисах,
Но они не заставят нас ждать

Так пусть растает Галактика
В танце беременной ночи,
В молоке матерей-одиночек
Посмотри, как сосет твою грудь
Двухнедельный убийца
Нашей безумной любви...

Бесхребетный,
Безвольный,
Беспомощный...
Помощи!
Помнишь щит,
Что укрыл нас когда-то с тобою?
Эта странная жизнь,
С надеждою,
С верой,
С любовью...-
Это время ищи-свищи...

Вот так и кончаются эти
Печальные сказки,
Но из утренней спеси
Я попал в атмосферу
Передвечернего страха,
Что так огромна,
Но мелкодисперсна...
И устав, я женюсь на девчонке
Из дома напротив.
Отчего же ты против,
Мама?, - если нет больше сил вот так жить и писать
Все эти проклятые песни,
Все эти печальные сказки...