Трёхгородье (Конторе пишут)

Нет, я, конечно, знала: сериал -
вся наша жизнь. Но чтоб такие роли!
Когда, в бреду, я в боль не верила,
ты бредила, ты корчилась от боли.

Когда твой оклемался Енисей,
с моей Невой случился «Медный всадник».
Когда мы подмели ступени все,
когда мы поднялись, когда мы задний

не дали ход, случилось волшебство.
Такая встреча! - Добрый день. - День добрый.
- Мой клин, так получилось, вышиб твой.
- Моя любовь, так есть, твоей подобна.

- Я торможу. - Я жму на тормоза.
- Ты очень кстати. - Кстати, а ты - очень.
И я не знаю, как ещё сказать...
Я принимаю помощь многоточий.

Нет, я не буду ёрничать теперь:
мол, человек того не стоил. Стоил.
Но дай мне пошалить, украсить дверь
картиной маслом «Там нас было трое».

Ну разве не смешно? Ну разве нет?
Москва видала всякое, но это! -
Я отправляю в город твой конверт.
Ещё чуть-чуть - дойду и до билета.

Чудны дела твои… Да, вот и я
маршруты изучаю Красноярска.
Какой сюжет! Какая серия!
А главный зритель дремлет в ложе царской.

Спокойных снов. Весёлого вина.
Больших идей. Удобного тарифа…
Простите нас за наши имена,
что столь банальной оказались рифмой.

Нет, нам, конечно, крупно повезло.
Не знаю - Случай, Бог? - но выдал берцы.
Сегодня я - синоптикам назло -
царя с конём живым дразнила сердцем.

Пинала листья. Слушала плейлист:
тебя, меня. Смеялась до упаду.
Читала твои мысли: «Да уймись,
контору не пали». Да больно надо

конторе вспоминать тебя, меня.
Что там в глазах - нас и в глазок не видно.
Мне ничего не хочется менять!
Помножена на два моя обида.

А ты добрей. Ты - Ариадны нить.
Ведёшь меня и выведешь, наверно...
И если вдруг получиться простить,
я расскажу тебе об этом первой.