"В еще большей степени равновесия, счастья, уже претворенного в блаженство, звучит интермеццо соч. 118, A-dur, № 2 (1892). Здесь мы уже не на пути, не на пороге «мировой гармонии», а как бы в ней самой. Здесь вспомним и нашего замечательного лирика Фета:

И так доступна вся бездна эфира,
Что прямо смотрю я из времени в вечность
И пламя твое узнаю, солнце мира!
(«Измучен жизнью, коварством надежды» –
«Вечерние огни»)

Но и здесь мы имеем некий «синтезис», и здесь «трехчастная форма», и здесь «интермеццо в интермеццо» – эпизод в fis-moll. В нем же пред нами – идея Памяти, Вечной памяти. Вспомним фрагмент из Байрона, в переводе Вячеслава Иванова («Cor Ardens», II):

Надежду Счастьем не зови,
Верна минувшему Любовь.
Пусть будет Память – храм любви,
И первый сон ей снится вновь.
И все, что Память сберегла,
Надеждой встарь цвело оно…
и т. д.

И здесь мы вспомним с вами, слушая интермеццо, именно этот эпизод fis-moll – Просветленное Былое. И здесь изумительное конструктивное мастерство Брамса помогает нам постигнуть смыслы сокровенных чертогов единства ума и сердца.

Следует, однако, помянуть романс того же Брамса «Одиночество в полях» («Feldeinsamkeit») As-dur на текст Релльштаба. Текст вознесен в прозрачно-безмятежные сферы, родственные Adagio IX симфонии Бетховена.

Что же касается «интермеццо в интермеццо», то мы имеем удивительный образец данного приема в русской элегической литературе, а именно в гениальном произведении Балакирева на текст Лермонтова «Сон» – «В полдневный жар…» (1903). Трудно сказать, что прекраснее – слово или музыка; и там «сон во сне»!..." 

М. Юдина. Шесть интермеццо Иоганесса Брамса. //  Мария Вениаминовна Юдина: Статьи. Воспоминания. Материалы / Составление, подготовка текста и примечания А. М. Кузнецова. М.: Советский композитор, 1978.