I:
Ты снова скажешь, что ко мне равнодушна,
Умоляя забрать свою любовь и уйти.
Тебе бы в душе с мишкой в обнимку, на чистой подушке уснуть.
Правда мишку заменяет новый блондин.

Я тут один в мегаполисе твоего страха,
Воздвигаю небоскрёбы с которых не спрыгнуть.
Забей, зая, руки связаны,
Но даже с кляпом во рту пытаешься произнести моё имя.

Женя, Михаил, и Алексей, и Александр,
А я терпел, изредка уходя по-английски.
Список наверно пополнен изрядно,
Но моё имя будет последним в записке самоубийцы.

Мы тут две мухи, что в гранёном на мёд приземлились,
Но ты идёшь ко дну, пока меня манит полёт.
Пусть на ресницах твоих слёзы становятся инеем,
Я, как Есенин, напишу кровью, и попрошу счёт.

Припев:
Со временем падёт даже самый крепкий шатёр,
А ливень, снёсший его, не спросит: «как дела?».
Ты искала зонт, пока я танцевал под дождём,
И пусть больше промокну, но всё же ближе летать.

II:
Раньше молчала, так как тщательно прятала правду,
Так сейчас давай, выдай всё то, что скопилось, в лицо.
Я на углях танцую пьяным под аплодисменты атлантов.
Радуйся, рот заклеен скотчем, не запаян свинцом.

Кровь на губах, подтёки от дешёвой туши,
Да, детка, ты похожа на шлюху, не внешне причём.
Так любила слышать это в постели на ушко,
Только сейчас ты в бешенстве, навряд ли потечёшь.

Канаты крепко к стене, ты тут почти что распята.
Я передам сатане, чтобы попозже зашёл.
Чё ты боишься?! Никогда не стану тебя трахать!
Только каличный отдаст тебе свой супружеский долг.

А я придумаю себе любовь,
Валяясь в парке на земле пьяный, считая звёзды.
Очнусь от криков фонарей и ударов в лицо.
Счастливо тебе в новой жизни по старому кодексу!

…

А я такой же как ты,
Я также любое музло на плеере затираю до дыр.
Также не зная ни черта прихожу на экзамен,
Также тону в этих серых глазах, временами всплывая.

Не пиздел никогда за спиной, всё только в лицо.
Это не кодексы, всего лишь воспитание простое.
Все пытаемся построить свой неба кусок,
И вроде поднимаемся сперва, но всё же вскоре потонем.

Всё будет так, как было – со времени взять нечего.
Лишь больше волков продрогших ищут шкуры овечьи.
Уже не так, точнее уже наоборот.
Овце дали на рот и та стала важной, как наркобарон.

У вас «ipod», а у меня же сломался «canyon»(?),
Который рвал бошку от рэпа мне где-то девятый год.
Хотя от Шевчука с Высоцким по более, но это детали,
Они внутри с табличкой не беспокоить.

Вести себя правильно – не значит быть настоящим.
Оплата за детей в элитной школе – не значит любовь.
Я не на «бумере», но так же парень с сорванной башней,
Тот, что живёт этим музлом для всех городов.

Вести себя правильно – не значит быть настоящим.
Букет из девятнадцати роз – не значит любовь.
И я молчу редко, палю, что думаю чаще,
Кидая мысли в это музло для всех городов.

А мы живём парадоксами… 
В комнате, где мало воздуха двоим, один из них быстрей задохнётся.
Потом вернётся второй, искусственным дыханием
Отчаянно пытаясь спасти, и вернув свой космос.

«Всё давно смешалось в доме Облонских» ©
Пишу текста, гуляю в семь утра с собакой на усадьбе Волконского,
Проговаривая строки в полголоса.
Выглядит, что ебанулся. Да похуй, главное ноги не мёрзнут!

Если ты брат, здравствуй. В нашем пространстве
Всегда найдётся пара яств на стол, хоть и без шампанского.
С ним принцы пусть гадают из ста школьниц девственницу,
И чтобы влюбиться, рисуя мёртвых президентов на сердце.

Всё без кодексов, я чётко знаю, зачем базарю.
Всегда за тех людей, чьи руки и глаза в зале.
Шагаем в ногу, хотя живём не шикарно.
Сам не курю давно уже, но всё же в кулаке зажигалка.

 Вести себя правильно – не значит быть настоящим.
Золото на безымянном – не значит любовь.
Меня тут не утащит вниз, я останусь зрячим,
Живя этим музлом для всех городов.

Вести себя правильно – не значит быть настоящим.
То, что