КРУГ ПЕРВЫЙ. «Я ТОТ, КТО Я ЕСТЬ».

«I AM WHAT I AM». Таков последний подарочек маркетинга миру, такова высшая стадия рекламной эволюции, которая далеко переплюнула все предыдущие увещевания «быть другим», «быть самим собой» и «пить Пепси». Десятилетия развития концептов и концепций, и ради чего? Чтобы прийти к чистой тавтологии. «Я»=«Я». Он бежит по бегущей дорожке перед зеркалом своего спортивного клуба. Она возвращается домой, за рулем своей Smart. Суждено ли им встретиться? «Я ТОТ, КТО Я ЕСТЬ». Мое тело принадлежит мне. Я есть я, ты есть ты, и все плохо. Массовая персонализация. Индивидуализация всех условий – жизни, работы, несчастья. Вялотекущая шизофрения. Прогрессирующая депрессия. Атомизация, распад на мельчайшие параноидальные частицы. Истеризация всякого человеческого контакта. Чем больше я хочу быть Самим Собой, тем более меня снедает ощущение пустоты. Чем яростней я самовыражаюсь, тем более я выдыхаюсь. Чем активнее я ношусь в поисках себя, тем более я устаю. Я хватаюсь, ты хватаешься, мы хватаемся за наше «Я» как за постылую подпорку. Мы превратились в представителей самих себя – весьма странное занятие! – в гарантов собственной индивидуализации, которая, в конце концов, подозрительно смахивает на ампутацию. И мы рьяно отдаемся этому делу, с хорошо или плохо скрываемой неуклюжестью, пока не придем к полному краху.

Но пока этого не произошло – я рулю. Поиски себя, мой блог, моя квартира, последние модные безделушки, сердечные дела, перетрах… Сколько же протезов нам требуется для поддержания своего «Я»! Если бы «общество» еще не стало полной абстракцией, то этим понятием можно было бы обозначить весь набор экзистенциальных ходуль, которые мне протягивают, чтобы я еще какое-то время смог тащиться по жизни, через всю череду зависимостей, которые я приобрел ценой своей идентичности. Инвалид – такова грядущая модель гражданина. Предчувствуя это, ассоциации, эксплуатирующие его, требуют теперь обеспечить ему гарантированный минимальный доход1.

Вездесущее требование «что-то из себя представлять» поддерживает патологическое состояние, которое и делает это общество столь необходимым. Требование быть сильным производит слабость, благодаря которой оно и существует, вплоть до того, что всё как будто бы принимает вид некой терапии, даже работа или любовь. Вспоминаете все эти «Как дела?», которыми мы обмениваемся на протяжении дня? Они напоминают периодические замерения температуры, которые делаем друг другу мы, граждане общества пациентов. Общение теперь запряталось в тысячи маленьких ниш, тысячи микроскопических прибежищ, где мы укрываемся от холода и где уж по-любому лучше, чем снаружи, на морозе. И в этих нишах все фальшиво, поскольку все служит лишь тому, чтобы согреться. И ничего значительного произойти там просто не может, потому что сидя там, мы ничего не видим и не слышим, а заняты только тем, что вместе дрожим мелкой дрожью. Скоро единственное, что будет объединять это общество, так это стремление всех социальных атомов к иллюзорному излечению. Это теплостанция, турбины которой крутятся гигантским удержанием слез, которые готовы пролиться в любой момент.

«I AM WHAT I AM». Никогда еще доминирование не находило таких безупречных лозунгов, как этот. Поддержание «Я» в состоянии перманентного полураспада, хронического угасания – таков самый строго хранимый секрет современного порядка вещей. Слабое, тоскующее, самокритичное, виртуальное «Я» и есть, по сути своей, тот самый субъект, приспособляемый до бесконечности, который нужен производству, основанному на инновации и быстром устаревании технологий, который столь необходим для постоянного перекраивания социальных норм, для триумфа общества всеобщей сгибаемости. Это «Я» – самый жадный потребитель, и в то же время, как ни странно, самое продуктивное «Я», то «Я», которое бросается со всей своей энергией и жадностью на каждый новый проект, прежде чем снова вернуться к изначальному личиночному состоянию.

«ЧТО ЕСТЬ Я»? С раннего детства «Я» пронизывают потоки молока, запахов, историй, звуков, привязанностей, сказок, веществ, жестов&