Кто верит, тот свободен,
Тот ходы находит даже из подводных лодок.
И всегда так будет.
И как бы они не старались, но в конце концов не судьи судят.
Они всего-навсего лишь люди,
И эти приговоры всего-навсего лишь звуки,
Им не сковать разум, сковав руки.
Система это чисто зонтик супротив сумасшедшей вьюги.
Тут за свободу засияет ещё не раз потёртый Люгер,
Так что держать хвост пистолетом, сударь.
И за шальное поведение я тут накидывать не буду:
Нет мазы наводить мне смуту, итак всё в край запущено.
Сколько невинных сковано в наручниках?
И пусть этот слог разлетится по Земле 
Стрелой монгольского, брат, лучника.
Судьба разлучница, но пройдут года и они встретятся,
И перейдёт к сыну плеть отца.
Иные, чтобы порабощать, готовы под темницу приспособить треть дворца,
Но из сердец им не стереть творца.
И я свободен пока мерцает та звезда,
Пока вселяю веру я в сердца.
Это сильнее опия сырца
Выше созвездия Тельца.
Пускай брат выйдет на свободу и приоткроет перед ним дверь швейцар.
Зачем веса, когда есть чистый воздух?
За свободу, если кто не понял, затеяли мы чёс тут,
А не за пустые обещания.
Будь моя, брат, воля, за это засыпал бы лещами я,
Потому что было много обещано, 
А потом всё заново.
И, видать, рано, мол, расформировывать Гуантанамо.
Невзирая на раны, йоу,
Я за свободу до талого,
Как отчаянный Geronimo,
С утра и навсегда, как Константа, йоу. 

Нет, не вырвать руль из моих рук
Свободным быть написано рабу на роду
Пряник или кнут, свобода на кону и потому
Я доверяю единицам, не верю никому.