На этом диком пляже за три километра,
Куда из города приехал поутру,
Сижу, поеживаясь от сырого ветра,
Совсем одни на опустевшем берегу.

И одиноко загораю под луною,
Сижу на камне, как корабль на мели.
Случилась вот какая нынче вещь со мною:
Пока купался, мои вещи унесли.

Сам не пойму, чего сижу теперь и жду я
Без пятака даж на автобусный билет.
Если поймал бы, удавил того бы... вора,
Даже за городом от них спасенья нет.

Хочу курить, но сигареты, как и спички,
Теперь хозяина сменили своего.
А он наверно где-то едет в электричке
И курит в тамбуре пегаса моего.

А я сижу и в море камушки кидаю,
У ног плескается прозрачная вода.
От ветра больше и все больше замерзаю.
Куда ж теперь подамся ночью я, куда?

Невдалеке шумят машины на дороге,
Но за спасибо, хоть ты лопни, не возьмут.
Да и не выйду я ж на трассу голоногим,
Не дай Господь, еще неправильно поймут.

Вдали огни за кипарисами мерцают,
Хотя и пригород мне этот незнаком,
Оставив обомшелый камень, поднимаюсь,
Иду, ступая осторожно босиком.

Я вдоль по улице маячу белой тенью
Среди коттеджей, в утопающих садах,
И к одному из них, как будто приведенье,
Я подхожу, калитку щупая впотьмах.

Стучусь тихонько – сонный голос отвечает:
«Какого черта вас тут носит по ночам?!
Потом белье, глядишь, с веревки пропадает!
А ну, проваливай, пока не крикнул пса!».

Стучусь в другую. Мне конечно же неймется,
Ведь где-то должен я сегодня ночевать.
Мне отвечают: «Здесь квартира не сдается,
Без вас задействована тут каждая кровать».

В другой еще из-за дверей предупреждают:
«Плати, товарищ, за два месяца вперед!
А то средь вас уж больно умные бывают,
Бесплатно месяц поживут – и в самолет».

Эй, люди добрые, пожалуйста, впустите!
Я стал уже от ветра бледный, как скелет!
Я б заплатил бы вам сполна, да вы поймите,
Не то что денег, даже брюк на мне же нет!

Но все как вымерло, лишь гавкают собаки.
В саду ухоженном виднеется скамья,
Приду усталый к ней наощупь, в полумраке –
Вдруг кто-то тронул за плечо легко меня.

Какой-то гражданин стоял передо мною,
Накинув на меня заботливо пиджак.
Спросил: «Браток, что приключилося с тобою?»
Я, отбиваясь, рассказал, мол, так и так.

Он мне сказал: «Ну что ж, братуха, все бывает,
Но это дело мы поправим как-нибудь.
Пойдем ко мне, я тут две комнаты снимаю,
Там побалакаем и вздрогнем по чуть-чуть».

И через пять минут мы пили с ним мадеру,
На всю округу хохотали от души.
Его одежда мне было не по размеру,
А он острил: «А ну-ка, братец, попляши».

И, подливая до краев вино в бокалы,
Сказал: «Ты знаешь, как-то все же здесь не так,
У нас такая красотища на Байкале»...
И сердце радостно забилось – земляк.

Он продолжал, но все равно бывает мечтаешь
Хотя бы на недельки две летишь сюда.
«А ты, браток, наверно тоже отдыхаешь?»
И я бессовестно соврал, ответив да.

Я промолчал, что восемь лет уж на чужбине.
Осточертело все как наболевший чин.
И вот однажды я уехал и поныне
Не променяю ни на что свою Сибирь.