Ранний солнца луч - да по церковному венцу,
А на площади строят виселицу,
И честной народ уж бежит спросонья
Посмотреть, как будут вешать язычницу Матрену.
За то, что кожа у Матрены смугла,
Что танцует у огня, в чем мать родила,
Что стройна, как тополь, сильна, как волчица,
За то, что никого на белом свете Матрена не боится.
За то, что в ложок, да что у синего ручья,
К ней бегают из города чужие мужья.
Вывели Матрену - эх, хороша!
Мужики стоят - глядят не дыша,
Да не заслон вкруг Матрены кабы,
Разорвали бы Матрену бабы.
За то, что кожа у Матрены смугла,
Что танцует у огня, в чем мать родила,
Что стройна, как тополь, сильна, как волчица,
За то, что никого на белом свете Матрена не боится.
За то, что в ложок, да что у синего ручья,
К ней бегают из города чужие мужья.
Отказалася Матрена крест целовать,
Встала на баклажечку во всю свою стать,
Наказала попу молитв не читать,
Да велела палачу ей рук не вязать.
А как выбили баклажечку да из под ног,
Дернулась разок, да еще разок,
Вскинулась третий, словно в небо взвилась,
Да тут веревочка и оборвалась...
А бабы в толпе аж взревели навзрыд -
Да вешать по два раза Господь не велит.
Стоит Матрена глядит на попа,
А по все четыре стороны бесится толпа.
Вольному - воля, спасенному - рай,
Миловал Бог, если можешь - ступай.
И молвила Матрена мужикам, что стоят на пути:
Кто не был со мной, мужики - тот с места не сходи,
А кто был у ручья хоть раз за всю жизнь, -
Возьми за руку жену да осторонись.
Эх, расступился коридор широк,
Пошла Матрена к солнышку да на восток,
И никто не осмелился стать поперек.
За что ж это Бог Матрену уберег?
Уж не за то ли, что кожа у Матрены смугла,
Что танцует у огня в чем мать родила,
Что стройна, как тополь, сильна, как волчица,
За то, что никого на белом свете Матрена не боится.
За то, что в ложок, да что у синего ручья,
К ней бегают из города чужие мужья.