Дни инскрустированны смехом.
убрать глаза под очки, воизбежании полемики
формулировки на грани клиники, это как
быть причиной истерики для сварливой суки
исповедь перед гладью стекла со слоем амальгамы
на будущее планы, надо жить по программе
надо же - мы проиграли, искажен узор на экране
изгнание с позором завещают в Ватикане
стою как и все на грани, вокруг веселье пламенное,
люди уселись главное строго по пиктограмме 
многие вдули по грамму скорчили гримассы
так модно улыбаться, так теперь раз за разом
муза с рубиновым глазом, стресс так близко к экстазу
космос граничащий с разумом, на сладкое - кофе с изюмом
грудью на амбразуру, прослыв позером
и пряча образы на дне соленого озера

все идет своим ходом, а годы летят.
оглянись пацан, нет пути назад.
откровений форзац, одинокий залп,
и осталось только замерзать.
все идет своим ходом, а годы летят.
оглянись пацан, нет пути назад.
откровений форзац, одинокий залп,
и осталось только замерзать.

просто формальная мания меня меняла в тайне,
будто так и должно было быть, силы давая мне.
огнем карая небо, и я не обращал внимания
на синие бока ремонтного трамвая.
а время тает. люди метят уколом в истину.
достаточно черной краски и движения кисти.
все, на что смотрел издали, теперь превратилось 
в реальность, и сделало действительно близким мне.
и так нелепо голос выстрелил. мир - бездонная пропасть,
но есть мифический приз на дне.
и половине просто лень идти в ногу с эпохой, 
приняв во внимание ошибки прошлых лет.
фишки брошены, дело осталось за малым.
все также грязный мрамор города размалывает 
мысли, бегущие сквозь пальцы, меня меняла
исповедь перед гладью стекла со слоем амальгамы.